Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "Б"

1. Дюпон и Дюран (из Альфреда Мюссе)

Входимость: 1. Размер: 17кб.

Часть текста: еще ты в сумасшедший дом? Я думал, что в Бисетр сдала тебя роденька. Дюпон Молчи. В окно сейчас я выпрыгнул умненько 25 И вот бегу тайком состряпать фельетон. А ты, ужели твой ночлег не Шарантон? Ведь говорили мне, что твой высокий гений... Дюран Увы! Дюпон, наш свет исполнен злых суждений! Что за животное наш глупый род людской, 30 И сколько трудностей на путь пробиться свой! Дюпон Брат, мне ли говоришь? Успел я в нашем веке Извериться вполне во всяком человеке. Наш мир становится упрямей с каждым днем, И в тупоумие все глубже мы идем. Дюран 35 Ты помнишь ли, Дюпон, когда еще ребята, Познаньем бедняки, а гордостью богаты, Мы, хоть учитель нас, ленивцев, драл порой, - В забвенье низменном вкушали сон с тобой? В душе моей те дни блаженства сохранились! Дюпон 40 Ленивцев, ты сказал. Мы с гордостью лепились; Невежд, бог видит! Все, что сделал я с тех нор, Решает о моем былом ученье спор. Но запах сладостный, какой бывал в столовой! Бывало, ешь и пей - обед всегда готовый! 45 Согнувшись над столом, бывало, припадешь К книжонке мерзостной, сторгованной за грош. Варнава, Демулен мне горько доставались, А милые статьи Сен-Жюста укрывались На сердце у меня. - Я руку подавал, 50 Как римский бы ее сенатор простирал. Ты жребий мой делил, не кончил ты ученья. Дюран Ты прав, у гения повсюду треволненья. Мой череп, созданный для лавров на заказ, Ослиной шапкою увенчан был не раз. 55 Мое призвание, однако ж, видно было, Во мне писательство всемощно говорило; Презрен у сверстников, взращен на кулаке, Я рифмовал в тиши, согнувшись в уголке. В пятнадцать лет моя зарокотала лира, 60 Я Шиллера глотал, и Гете, и Шекспира, И лоб чесался мой при чтенье их стихов, А что касается прославленных шутов, Как Тацит, Цицерон, Гомер или Вергилий, Мы, слава богу, их как должно оценили. 65...

2. Ранние годы моей жизни. Часть 3

Входимость: 1. Размер: 120кб.

Часть текста: к профессору Московского университета, знаменитому историку М. П. Погодину {31}. В назначенный час я явился к Погодину, Вместо всякого экзамена Михаил Петрович вынес мне Тацита и, снабдив пером и бумагой, заставил в комнате, - ведущей к нему в кабинет, перевести страницу без пособия лексикона. Не знаю, в какой степени удовлетворительно исполнил я свою задачу; полагаю даже, что почтенный Михаил Петрович и не проверял моего перевода по оригиналу, но на другой день я вполне устроился в отдельном левом флигеле его дома. Помещение мое состояло из передней и комнаты, выходящей задним окном на Девичье поле, Товарищем моим по комнате оказалcя некто Чистяков, выдержавший осенью экзамен в университет, но не допущенный в число студентов на том основании, что одноклассники его по гимназии, из которой он вышел, еще не окончили курса. Таким образом, жалуясь на судьбу, Чистяков снова принялся за Цицерона, "Энеиду" и исторические тетрадки Ивана Дмитр. Беляева, которого погодинские школьники прозывали "хромбесом" (он был хром), в отличие от латинского учителя Беляева, который прозывался "черненьким". Когда последний в виде экзамена развернул Передо мною наудачу "Энеиду", и я, не читая по-латыни, стал переводить ее по-русски, он закрыл книгу и поклонившись сказал: "Я не могу вам давать латинских уроков". И действительно, с той поры до поступления в университет я не брал латинской книги в руки. Равным образом для меня было совершенно бесполезно присутствовать на уроках математики, даваемых некоим магистром...

3. Мои воспоминания. Часть 2

Входимость: 1. Размер: 52кб.

Часть текста: сблизились. Не помню, при каких обстоятельствах братья Толстые - Николай и Лев - познакомились с Ст. Ст. Громекой; вероятно, это произошло у нас в доме. Все трое очень скоро сблизились между собою, так как оказались страстными охотниками. <...>Конечно, тотчас по приезде моем в Москву возобновилась самая живая переписка между мною и Борисовым, и нельзя было сомневаться в том, что после переезда сестры Нади к нам на жительство и он не замедлит явиться поздравить нас с законным браком. Действительно, в скором времени он приехал и поселился в моем кабинете, ночуя на мягком диване. Даже на этот раз Борисов явился более оживленным и избавленным от малоазиатской лихорадки. Чудо это, по его рассказам, совершил еще поныне памятный всем мценским жителям аптекарь Александр Андреевич Симон, говоривший всем своим клиентам: - Охота вам покупать эту дрянь! Я вам дам несколько крупинок гомеопатии, и вы будете здоровы. Так поступил он и с Борисовым, и на другой день после приема крупинок малоазиатская лихорадка уже не возвращалась. Несмотря на братские мои отношения к Борисову, приезду которого мы с женою были сердечно рады, я стал бояться своего кабинета: стоило мне прийти и, закурив папироску, завести любой разговор, чтобы через пять минут очутиться в потоке самых убедительных просьб и воззваний о помощи, сопровождаемых отуманенными взглядами, а нередко и слезинкою, висящею на густых, черных усах. Это почти ежедневно происходило в кабинете. Но зато в комнате сестры нередко по поводу моих указаний на многолетнюю, безграничную преданность я слышал только отзывы, в безнадежности которых для Борисова сомнения быть не могло. Не доверяя моим отнекиваниям и неблагоприятным инсинуациям, Борисов, набравши духу, сам находил минуту повторить в двадцатый раз свое предложение. Тут...

4. Мои воспоминания. Часть 3

Входимость: 2. Размер: 150кб.

Часть текста: при устройстве полной усадьбы на земле, на которой ничего не было. Правда, покойный наш отец сначала усердно помогал зятю в постройке, но впоследствии, по случаю строптивости последнего, совершенно откачнулся от Ивановского. К этому надо прибавить, что небольшой флигель Шеншиных, крытый соломой, в котором я был проездом на службу в Херсонскую губернию, год тому назад до описываемого времени сгорел. Но в настоящий приезд я нашел уже в Ивановском великолепный хотя не вполне еще отделанный, деревянный дом, крытый железом. Заметив мое удивление по поводу такой скорой постройки, зять мой со свойственною ему флегмой рассказал, что он этот дом купил, как есть целиком, верст за тридцать, у одной барыни, которая не стала в нем жить, гонимая привидениями, и продала его за 1500 рублей. "Ты увидишь, - сказал мне Алекс. Никит., - какие исправные лошади у наших мужиков; не менее исправны и опекунские глазовские; да старик князь Г. дал мне на подмогу пятьсот подвод. Плотники у нас свои: разобрали и, вот видишь, перевезли". Надо отдать справедливость Шеншиным, что, при постоянном денежном стеснении, они оба умели вести дом образцово. Можно сказать, что все у них блистало чистотой, начиная со столового и постельного белья и кончая последнею тарелкой; и обычные четыре блюда за обедом в два часа и за ужином в восемь часов - приготовлены были мастерски. - Вот, - сказал мне Алекс. Никит, после обеда за чашкой кофе, - ты меня просил поискать для тебя небольшой клок земли, и мне кажется, что я нашел как раз что тебе нужно, в трех верстах от нас. Если хочешь, я велю сейчас оседлать лошадей, и мы через час вернемся, осмотрев имение. Минут ...

5. Семейство Гольц

Входимость: 8. Размер: 84кб.

Часть текста: когда образованные покупатели являлись в аптеку за лекарством, обыкновенно говорил: "Охота вам брать эту дрянь. Это только пачкотня, портящая желудок. Я вам дам несколько крупинок или капель aconitum или nux vomica {Волчий корень... рвотный орех (лат.).}, и, верьте, вы будете здоровы". Успехи нередко сопровождали гомеопатические лечения Зальмана; его призывали в качестве врача иногда верст за сто от города, и своей практикой он вознаграждал недочеты по аптеке. Жена его, образованная женщина и хорошая музыкантша, с своей стороны способствовала домашнему благосостоянию, давая уроки на фортепиано. Эта серьезная, строгая женщина мало обращала внимания на проделки мужа и ревностно занималась воспитанием единственной дочери - Луизы. Когда Луизе исполнилось шестнадцать лет, мать вывезла ее в Собрание на бал. Прекрасная блондинка произвела своим появлением фурор. На ней было воздушное белое платье, все перевитое плющом. На голове была тоже легкая ветка плюща, спускавшая подвижные концы свои на плечи маленькой феи. Многочисленные поклонники совершенно закружили девушку в бесконечных вальсах и галопах. Но особенное впечатление произвела молодая девушка на одного весьма некрасивого господина небольшого роста, черного как смоль? который, не танцуя, весь вечер простоял за стулом г-жи Зальман и как-то хищно следил глазами за порхавшею по зале Луизой. По расспросам он оказался ветеринарным лекарем из города К..., по фамилии Гольц. Начавшееся на этом бале его настойчивое преследование продолжалось целую зиму. Девушке, когда она являлась в Собрании, Гольц казался каким-то зловещим вороном, мать бегала от него по всем углам залы. Наконец сезон окончился. На следующую зиму m-me Зальман, рассудив, что молодежь рада вертеться около хорошенькой девушки,...